ОТРЕДАКТИРОВАННЫЙ ВАРИАНТ.

Быль или не быль, никто уже и не помнит. Но рассказывают в наших краях историю, что произошла в прошлом веке как раз после войны с фашистами.

Среди тайги северной расположилась маленькая деревушка. Люди деревенские жили не богато, но дружно, чисто и в труде. В тайге охотой промышляли, ягодами, рыбу ловили в быстрой реке, которая шумела недалеко от деревеньки. Скотину держали. Огороды возделывали – картошка, морковь, свекла, репа – жить можно!
И церквушка своя была. Удивительно, в таком-то месте забытом цивилизацией. Откуда появился отец Николай, сколько ему лет было, никто не знал. Но возвел он в деревеньке церковь и все деревенские ему помогали, кто мог, правда. Тут же и детки малые и старики. Кивают головами: «Благое дело делает Николай. Благое».
Отец Николай стал службу в церкви вести, деток народившихся крестить, молодоженов венчать, усопших отпевать. И рисовал Николай удивительной красоты и чистоты иконы. Раздавал их он людям. Так что вскоре в каждом доме появился уголок с иконой и лампадкой.
А когда та страшная война началась, то благословил Николай мужчин на службу, страну от врагов защищать.
Ушел на войну и Борис Матвеевич, тридцати пяти лет отроду. Оставил жену любимую Марту и деток троих – Ванечку, Глашеньку и младенца Алешу, который мамку еще сосал. Как все плакали, как убивались. Только и смог сказать Борис Матвеевич жене Марте, пряча глаза: «Береги деток!» Крепко обнял жену, детишек в макушки поцеловал и ушел.
Честно воевал Борис Матвеевич, писал жене и детям письма, в перерывах между боями мечтал, как вернется в родную деревеньку, обнимет жену, Ванюшу, Глашеньку, Алешеньку, и заживут они дальше, дружно, еще деток нарожают.
Но беда случилась. В страшном бою с врагом оторвало у Бориса Матвеевича левую руку, а правую руку зацепили пули выше локтя.
Медсестричка нашла его без сознания после боя. Операцию сделали Борису тут же в передвижном лазарете. Хирург пытался руку спасти. Потом отправили Бориса Матвеевича в госпиталь в тыл. В дороге рука загнила, болела страшно. И ничего врачи не смогли в госпитале сделать, кроме как ампутировать ту руку. Одни плечи остались и культи небольшие. «Гангрена. Что тут скажешь» - сказал, опустив глаза в пол, врач. Был Борис Матвеевич мужик здоровый, а стал калекой…
Жить не хотел. Нянечка старушка за ним ухаживала, как за сыном родным, кормила, поила и разговоры вела. Что вернется он, Борисушка, в родную деревню, поцелует жену, деток и заживет спокойно, счастливо. Ну и что, что рук нет! Голова, ноги на месте. И мужское всё работает. А что бабе надо? Деток еще нарожаете, наростите. Что деткам нужно? Папка любимый, который по-мужски всё разъяснить, на путь истинный наставит, в макушку поцелует, подбодрит. «Езжай, Борисушка, домой, езжай, родненький» - так причитала нянечка вечерами. И успокоился Борис. Поразмышлял. Вспомнил жену свою Марту. Знал, что примет она его любого. Чего ему бояться? Домой! Всё, закончилась для Бориса Матвеевича война. Пусть молодые воюют, здоровые, а ему деток нужно воспитывать!
Засобирался Борис домой. Нянечка напутствовала: «Везде люди, подмогут. Ты только не стесняйся, проси, ежели что. Не будь горделивым». Обняла его, поцеловала в лоб сухими губами. И спину перекрестила.
Добирался до места родного Борис Матвеевич долго – целый месяц. И поездом, и катером, и пешком, и на телеге, и снова пешком.
Вот, она, деревня родная! И церквушка на горке стоит, целехонькая.
Когда забежал Борис в дом, не узнал его… Грязно, холодно, сыро. Где Марта, детки?
Тут дверь стукнула. Увидел Борис, что пришли соседи старик Афанасий и жена его баба Настя. Афанасий руку Борису хотел пожать, да осекся, вздохнул. Обнял Бориса, как родного сына. А баба Настя всё охала и слезы с глаз смахивала.
Рассказали Борису, что померли и дети его, и жена… Хвороба на деток напала, всех забрала. Сначала Ванечка умер, потом Алешенька. Дольше всех держалась Глашенька. Но и она умерла. А Марта как будто с ума сошла. Все ходила по дворам и говорила, что ушли детки ее в тайгу. Глупые. И Алешку с собой утащили. Марта собиралась их искать. Следили за Мартой по очереди. И отец Николай приходил. Разговаривал с Мартой.
Не углядели. Ушла Марта в тайгу, да там и сгинула.
«Ты поплачь, поплачь, Борис» - всё твердила баба Настя – «На кладбище сходим. Детки твои все рядышком схоронены. Поплачь. Хорошо им в Царствие Небесном у Боженьки нашего. Хорошо. Так отец Николай говаривал».
Борис глазами сверкнул: «У Боженьки? Нет Бога. Неееет!» Кинулся он туда, где иконы стояли, ухнул: «Унеси их! Убери! Нет Бога, нет!»
«Господи» - только и выдохнула баба Настя. Ушли соседи. Иконы забрали от греха, решили их у себя схоронить, потому что, как решил старик Афанасий, напало на Бориса Матвеевича временное сумасшествие от внезапного и сильного горя.
На следующий день пришел к Борису отец Николай. Но не стал Борис его слушать. Выгнал.
Всю ночь молился отец Николай перед ликом Святой Божьей Матери. Просил просветления Борису и успокоения душе его израненной. Помогло ли это, не помогло – кто знает…
Деревенские жалели Бориса, приходили к нему, пытались помочь, но всех гнал Борис. Терпел только присутствие бабы Насти, звал ее, когда уж совсем по хозяйству справиться сам не мог. Так-то он ногами все научился делать. И ложку держать, и печь топить, и воду возить на специально приспособленной тележке.
Одинокие бабы заглядывались на Бориса Матвеевича. Мужик он статный был. Ну и что, что рук нет. Зато сила какая!
Но Борис к женщинам внимания не проявлял. Слишком сильная память была у него о жене своей любимой Марте…
Так и прожил Борис Матвеевич в одиночестве три года. Без любви, без детского шума и смеха.
Но однажды случилось вот что в деревне. Появилась во дворе Бориса Матвеевича девчушка. Грязная. Волосы патлой, руки в коростах. Одета в рванье и босиком. Откуда – никто не видел, не слышал. Просто чудо приключилось.
Девчушка забралась на крыльцо дома Бориса, толкнула ручонками дверь, вошла в дом, забралась Борису Матвеевичу на колени, обняла крепко-крепко и затихла. Борис головой мотает, а снять девчушку с себя не может – рук то нет…
Так и сидели, пока баба Настя к Борису не зашла.
Увидела, охнула, девчушку сняла с Бориса и спросила: «Девочка, как зовут-то тебя? Откуда ты?»
Девочка крутила головкой грязненькой и только повторяла: «Не ведаю. Не ведаю». Потом вырвалась из бабы Настиных рук и опять вцепилась в Бориса. Заглянула ему в глаза, а глаза ее небесно-голубые, как у Алешеньки младшенького, и вопросом убила: «Тятя?»
Борис только процедил: «Убери…»
Баба Настя отодрала девчонку от Бориса и ушла к себе в дом вместе с ней.
Позвали отца Николая. Тот велел – девочку нужно оставить в деревне, выходить, вырастить. Будет она общей дочерью.
Старик Афанасий и баба Настя взяли Елену, так назвали девочку, к себе. Решили рОстить, пока силы были.
Отец Николай крестил девочку тем же именем в честь равноапостольной Ольги, великой княгини Российской, во святом крещении Елена.
Лена ничего о себе не рассказывала, как будто не помнила, но была она от природы смышленой, и сильный организм ее взял верх, окреп, стала девочка разговаривать, ухватывала всё на лету, была помощницей Афанасию и бабе Насте, любимицей всей деревни.
Больше всего любила Лена ходить к Борису Матвеевичу. Садилась у окошка и смотрела внимательно на Бориса. Помогать ему пыталась. Он ее гнал, злился, ругался. А она смеялась заливисто и убегала обратно к бабе Насте.
И стал замечать Борис Матвеевич, что ждет, когда придет к нему Лена. Ждет ее заливистого смеха, озорного голубого взгляда. И вспыхивали всё чаще в его голове слова, которые произнесла девочка давно: «Тятя». А может взять Лену к себе – стал задаваться вопросом Борис. А потом как отмахивался – нет, ни за что! Он бобыль – одинокий человек, калека! Вся его любовь на кладбище – три могилки… Да жена сгинувшая в тайге.
Так и жил Борис, ничего в своей жизни не меняя.

Весна сменялась летом, лето осенью, осень зимою. И ничто не могло остановить ход времени - ни горе, ни больная душа, ни горькие мысли.
Раньше Борис любил зиму, снежную, трескучую морозами. Зима в тех краях была всем зимам Зима. А Новый год как праздновали! И Рождество! С приходом отца Николая в деревню, Рождество стало самым почитаемым праздником. И такое радостное состояние у всех людей было. Словами не передать. Это только чувствовать можно.
Практически все мужчины вернулись с войны обратно в родную деревню. Здоровые были люди. Как будто оберегал их кто.
И Рождество в этом году ждали особенно, одухотворенно – мужья, отцы сыновья – вернулись; женщины расцвели, окрепли, детки довоенные подросли, и новые народились.
Хотя нужно сказать, что власти запретили Рождество праздновать. Велено было отмечать Новый год. И точка. Народ со всем соглашался, но делал по своему. Тем более в деревне сохранилась церковь и отец Николай всё также рисовал иконы, и совершал дела свои благостные. Молился. И каждый раз вспоминал в своих молитвах Бориса Матвеевича. Вера в душевное исцеление Бориса была велика!

Вот и Новый год встретили. Вся деревня ждала Рождество. Борис Матвеевич жил как обычно, размеренно.
А тут шестого января прибегает к нему старик Афанасий обеспокоенный: «Лена заболела… Лежит, глаза не открывает. Тебя, Борис, зовет. Настя ее выхаживает. И врач был. Говорит – дифтерит. Всё врач делает, что может… Чахнет Леночка. Чахнет. Не знаем, что делать. Тебя, Борис, зовет. Стонет». И ушел.
Походил Борис Матвеевич до дому. Резанули слова Афанасия, как по сердцу.
Решил Борис пойти к Лене.
Увидел больную девочку, вздрогнул. Лежит бледная, глазки прикрыты, дышит тяжело. Баба Настя над ней хлопочет, слезами умывается. Афанасий молчит, только желваками играет. Глянул на Бориса, прошептал губами: «Спасибо, что пришел».
Борис склонился над девочкой. Она, не открывая глаз, стала шептать ему на ухо слова, от которых у Бориса Матвеевича сердце забилось так, что будто остановится.
«Сядьте, папа, у икон у себя в доме. Попросите своих деток, чтобы они похлопотали у Боженьки за меня. Попросите».
Тяжело дышит девочка. Последние силы на свои слова тратит.
«Попросите. Бог их послушает» - выдохнула и ушла в забытье.
Поцеловал Борис Лену в лоб. Оглянулся на Афанасия, а тот ему уже иконы приготовил, те, от которых отрекся Борис. Только и кивнул Борис головой.
Старик Афанасий поставил иконы в доме Бориса Матвеевича туда, где им и положено стоять, зажег лампадку, тоже с собой была припасена. Перекрестился и ушел.
Остался Борис один. В доме темно. На небе звезды горят ярко, в дом светом заглядывают через окна. Рождество! А Лена уходит…
Смотрит Борис на образ Богородицы и видит жену свою Марту с Алешенькой на руках. Светло лицо ее. А Алешенька головку преклонил к ней на плечо и улыбается. И видит Борис деток своих старших Ваню и Глашу. За руки они держатся.
А у Бориса как будто руки выросли. Он к ним подошел и обнял их всех. Марта в глаза ему смотрит и слышит он ее голос, хотя губы ее сомкнуты «Борис, любимый мой муж, не серчай ты на Бога. Нам хорошо тут. Радостно, светло. Детки болели тяжело… Мучились. А когда ушли, то Боженька и меня к себе забрал. Не могла я без деток наших. Боль была сильнее, чем от самой страшной болезни».
Борис вслушивался в каждое слово жены, чувствовал любовь детей.
«Елена – это посланница моя к тебе. Надежда, вера и любовь. Прими ее!»
Только и смог Борис выдохнуть «Приму!»
И заплакал.
А в церкви у отца Николая плакали Лики Святых… Отец Николай всё понял.

После Рождества пошла Елена на поправку. А как поправилась, забрал ее Борис Матвеевич к себе. Нарек дочкой. Старик Афанасий и баба Настя были только рады. Их век уже прошел, а Лене еще жить и жить.

Быль или не быль. Кто знает?

Спасибо за прекрасный рассказ, мне он очень понравился!

Все-таки, почему Николай только во второй половине рассказа именуется, как подобает священнику? И как написанные им иконы стали чудотворными?

Ответ на сообщение Эхомама от 18 янв 2012, 10:45

Отредактировала уже.
Лоханулась я с датой..... Приношу читателям свои извинения.
Чудотворные тоже удалю (мне слово нравится )
Понимаю, что не могут, но в порыве сочинительства...

Nata74, ваш рассказ просто удивительный!
Он весь прям из боли соткан! Очень нужно людям знать, что они не одни, когда им больно.
Вот и я ваш рассказ читала, когда сердце просто умирало от боли. Прочитала - и как будто разделила боль с беднягой Борисом, непонятно как, но стало легче. Такой вот получился у вас рассказ-платочек для души. Такой маленький, простой, льняной...

Отредактировала рассказ, учитывая замечания, высказанные читателями в ходе обсуждения.
Может кто-нибудь выскажет свое мнение.
Веду заменила на Лену.

Да мне он и так, и так нравился. Вот еще бы ошибки откорректировать

Мне кажется, раз уж назвала Лена его тятей, то лучше и оставить тятю. Я бы поправила так -

"Сядьте, тятя, подле икон, у себя дома. Попросите деток своих - пусть похлопочут у Боженьки, да Матоньки Его за меня. Попросите" (такой отдаленный польский акцент у Лены можно сделать, поляки Богородицу называют вроде как Матка Боска, а можно и не делать )

Тут я бы написала:
Только и смог Борис выдохнуть "Приму". Заплакал - и отереть нечем.

Мне понравилось

Здесь можно так:
Смотрит Борис на образ Богородицы и видит будто то жена его, Марта с Алешенькой на руках.

В общем, я вам щас насоветую))) Ваш рассказ хорош и без правки!

Ответ на сообщение Суламита от 22 янв 2012, 13:48

Где? Я их не вижу

Ответ на сообщение бетельгейзе от 22 янв 2012, 14:13
Спасибо огромное за подсказки! Некоторыми я воспользовалась.

Ответ на сообщение Nata74 от 22 янв 2012, 21:23
Обращение хорошо выделять запятыми. В некоторых глаголах не хватает "Ь"
Если вопрос - "что делать" - мягкий знак ставится(например, "бояться"),
если вопрос - "что делает" - мягкий знак не ставится(например, "боится")

Ответ на сообщение Суламита от 22 янв 2012, 21:08
Я знаю эти правила русского языка.
Я в тексте не вижу эти ошибки, хотя уже 150 раз перечитала текст...

Нашла еще две ошибки.
Изменила возраст Бориса.

Может, тут поставить "батюшка" вместо "Николай"? Нехорошо прихожанам так панибратски священника называть Это правильно.

А я бы ее не Леной назвала, а Верой И созвучно с вашим первым вариантом, и по-христиански, и вообще имя с глубоким смыслом

Ответ на сообщение Эхомама от 23 янв 2012, 20:39


Я изначально хотела Веду на Веру заменить...
Но рассуждая логически, девочка появилась летом. Я искала имя святой по православному календарю. И у меня есть объяснение, почему Лена.
И еще, деревенским ведь не ведом смысл был в имени девочки. Появилась и всё, много таких деток после войны было...

Лена тоже неплохо Особенно в честь княгини.

"Люди деревенские жили не богато","реке, которая шумела не далеко от деревеньки" -в этом случае пишется слитно: "недалеко, небогато".
"Удивительно, в таком то месте забытом цивилизацией" - "таком-то", месте,"
"Тут же и детки малые и старики" - "малые," "тридцати пяти лет от роду" - "отроду" слитно. "езжай родненький" - вот оно, обращение без запятой! И еще: "поплачь Борис". "Сядьте папа у икон" " Чего ему боятся" - а вот и отсутствие "ь". "Вот она деревня родная" - "она," "как зовут то тебя" - "зовут-то". "А может взять Лену к себе" - "может,"
Но вообще, рассказ мне очень нравится!!!

Ответ на сообщение Суламита от 24 янв 2012, 14:49
Спасибо!

прочитала новую редакцию, вроде мелочи поменялись, а зацепило сильнее, чем при первом прочтении! спасибо! мурашки пробежали по всему телу!