Чтобы совершить впечатляющее путешествие во времени, достаточно из российской глубинки отправиться в Европу или США, из XIX века в век XXI. Трансплантация конечностей, выращивание органов, вживляемые нейростимуляторы, новые зубы, выросшие на месте удаленных, — то, что вчера можно было встретить только в книгах фантастов, сегодня описывается в медицинских журналах. Новые открытия обещают, что в недалеком будущем западные ученые найдут спасение от синдрома Дауна (причем лечить детей смогут в утробе матери), рассеянного склероза, кровоизлияний в мозг, СПИДа и других болезней, неизлечимых сегодня. В то время, как многие россияне не слышали даже о существовании МРТ.
На Западе повсюду можно встретить инвалидов, на улицах, в музеях, в кафе, магазинах, на книжных выставках и конференциях. Вся городская инфраструктура устроена так, чтобы люди с ограниченными возможностями могли быть независимыми и мобильными. В России же инвалид не всегда может выйти из дома, просто потому, что лестницы не оборудованы примитивными съездами, не может устроиться работу, не может достойно жить на нищенское пособие. Кстати, инвалидность в России у каждого десятого, то есть каждый десятый так или иначе вычеркнут из общества. Вот такая децимация…
Между тем в США огромные средства вкладываются в исследования, которые перевернут жизнь парализованных людей. Американская программа «Революция в протезировании» — настоящая революция в сознании. Одно из ее достижений — самая совершенная механическая рука, способная выполнять все движения пальцев и кисти. Бионические ноги и руки соединяются с нервной системой и подчиняются человеку, как живые конечности. Ученые не останавливаются на этом, мечтая вернуть не только движения, но и осязание, казалось бы, недоступное механическим протезам. Еще более удивительный проект — экзоскелет, который, как надеются американцы, позволит парализованным людям ходить с помощью роботизированного костюма и беспроводной технологии. Уже сегодня ученые научились вживлять в мозг парализованного человека чип и подсоединять его к компьютеру, чтобы он мог «силой мысли» пользоваться Интернетом, писать письма, играть в игры, управлять креслом и бытовыми приборами.
В России все сто сорок миллионов давно уже живут, подсоединив свой мозг к телевидению, которое наполняет их головы антинаучной ересью, сказками про пришельцев и вампиров, советами знахарей, прописывающих от всех болезней настой подорожника, болтовней попов, магов, чудотворцев и экстрасенсов. Словно в Средневековье, поднимается волна против прививок: как наши предки верили, что вакцины от оспы могут превратить ребенка в теленка (потому что сыворотка делалась из гноя на ране коровы), так и современные мамаши, крестясь и сплевывая через левое плечо, отказываются от вакцинации. Пока «бездуховный» Запад вкладывает миллиарды в научные исследования, пока США и ЕС соревнуются амбициозными медицинскими проектами, в России мракобесие соревнуется с милитаризацией, а бюджетная манна небесная льется на военных и церковников.
Если западные клиники — это фантастика, то в российских больницах можно снимать фильмы ужасов. В средней полосе я встречала родильные отделения, в которые не проведена горячая вода, и корпуса, отапливаемые дровяными печами. Бывает, что из лекарств в больницах есть только зеленка с йодом, из оборудования — каталки и «утки», а здание построено при царе Горохе, так что пациенты, глядя на обваливающийся потолок, молятся, чтобы их не пришибло насмерть. Зато в каждом углу — по иконке. В маленьких городах морги не оборудованы холодильными камерами, летом покойников хоронят как можно быстрее, а если нужно дождаться судмедэксперта из областного центра, тело обкладывают кусками льда, упаковками замороженных овощей и пивными банками.
Но если морги, какие-никакие, есть пока что в каждом городе, то роддома закрываются в таких количествах, что домашние роды скоро станут не экзотикой, а безальтернативным способом. В заполярном Ковдоре, где я выросла, роддом закрылся много лет назад. До ближайшего — 4 часа на машине, по плохой дороге через тайгу. За 4 часа можно и родить, и пуповину перегрызть зубами, как делали наши прапрабабки, и нового ребенка зачать. Зато есть церковь. Чтобы было где молиться об исцелении? Из медицинского оборудования — только УЗИ и рентген, а томографы работают лишь в Мурманске, куда на обследование нужно записываться едва ли не за полгода. Инсультников из Ковдора и других городов области вывозят вертолетом. Те, кому вертолета не хватило, остаются в местной больнице, где их лечат постельным режимом по завету гоголевского Земляники: «Выздоровеет — так и так выздоровеет, помрет — так и так помрет». И таких «ковдоров» в России — сотни и сотни. Зато в соседней Финляндии, до которой из Ковдора можно дойти пешком, в любом, самом захудалом поселке больницы оборудованы новейшей медицинской техникой. Кстати, за стоимость одного «Мистраля» можно оборудовать аппаратами МРТ все города России, включая городские поселения. А за стоимость второго — продлить на пять лет государственную программу по борьбе с онкологией, закрытую нашими заботливыми властями.
Каждый год в России от онкологии умирает 300 000 человек, а количество больных приближается к трем миллионам. В провинции даже первая стадия заболевания становится смертным приговором, а в столичных онкоцентрах приходится пройти все круги ада. Знакомая, страдавшая раком груди, каждый месяц собирала по 90 000 на дорогостоящее лекарство, которое ей было положено бесплатно. Порой кажется, что кратчайшая дорога на тот свет — это наши больницы.
Западные страны, где из-за высокой продолжительности жизни число больных деменцией растет с каждым годом, уделяют геронтологическим исследованиям повышенное внимание. В 2012 году американские ученые совершили открытие, прояснившее базовые механизмы болезни Альцгеймера, что позволит в дальнейшем найти лечение «старческого слабоумия». Пока же существуют специализированные клиники-санатории, где остается доживать, но в достойных, комфортных условиях.
Для России это, конечно, не столь актуально, у нас ведь дожить до пенсии — уже большая удача. И все же в стране полтора миллиона пожилых людей, страдающих деменцией. Но для государства этих полутора миллионов попросту не существует. В Москве и нескольких крупных городах при психиатрических больницах работают так называемые отделения по уходу, в которых пожилые люди проводят реабилитацию, позволяющую облегчить страдания и продлить жизнь. Без реабилитации болезнь развивается стремительнее, а родственники не могут ухаживать за стариками самостоятельно. За последние два года в Москве закрылись почти все специализированные отделения, а оставшиеся ускоренно переводятся на платные условия. Так, месяц в одной из государственных больниц обойдется почти в 30 000 рублей, а с третьего месяца лечения — в 50 000. Частные больницы стоят от 100 000 в месяц. Старикам везде у нас почет? Последняя возможность для таких больных — это психоневрологический интернат, где выжившие из ума старики обитают с даунами и неизлечимыми психопатами, зато под необходимым присмотром медиков. Правда, чтобы попасть в интернат, нужно выстоять очередь длиной в несколько лет! Почувствовали разницу с бездуховным Западом?
Ну а пока старушка-Европа борется со своим Альцгеймером, а Штаты воплощают фантастику в реальность, в России процветают благотворительность и похоронный бизнес. На развалах системы здравоохранения прекрасно чувствуют себя фонды, гламурные благодетельницы и «звезды», чьи ушлые пиарщики давно смекнули, что «благое дело» — прекрасная реклама. Правда, из тысячи нуждающихся спасется один, зато информационного шума будет, словно спаслись миллионы. Так что фонды — это лотерея: одному повезет, остальным — нет, а в выигрыше все равно будут устроители (которые, кстати, ни за что не позволят себе критику правительства, вынуждающего своих граждан побираться на лечение).
Но не все в России закрывается. На каждую приказавшую долго жить больницу у нас появляется десяток новоиспеченных похоронных бюро. Вот уж кого министерство заживозахоронения без работы не оставит! Не успеет остыть тело, как ритуальные агенты уже звонят родственникам, предлагая выгодные условия (их контакты продают похоронным службам медики и полицейские). Конкуренция столь сильна, что пожилым людям ритуальные услуги пытаются продать еще при жизни, а в больницах, рядом с родными тяжелобольного, нередко крутится какой-нибудь ушлый агент, готовый вместе с соболезнованиями подсунуть прайс своей фирмы. Пожалуй, вот и все, что осталось в России: благотворительные фонды, похоронные фирмы и морги...
