Верховной раде предложили легализовать проституцию

В Верховную раду поступил законопроект о «регулировании проституции и деятельности секс-заведений». Информация об этом опубликована на сайте украинского парламента.

В пояснительной записке к законопроекту говорится, что отсутствие государственного регулирования в этой сфере приводит к развитию торговли людьми и привлечению в секс-индустрию несовершеннолетних. Кроме того, автор инициативы депутат Андрей Немировский (партия «Самопомощь») отмечает, что из-за криминализации сферы в государственный бюджет не поступают средства, которые могли бы выплачиваться в виде налогов в случае легализации проституции.

«С развитием Украины как европейского государства​​ возникает необходимость правового регулирования в сфере проституции и деятельности секс-заведений», — сказано в пояснительной записке.

При этом отмечается, что «в большинстве развитых стран Европейского союза проституция легализована». «Так, в знаменитом на весь мир «Квартале красных фонарей» в Амстердаме вы можете спокойно выбрать любую понравившуюся девушку и уединиться с ней», — пишут авторы законопроекта.

Законопроект также акцентирует внимание на правах работников секс-индустрии — документ предполагает «установление социальных гарантий проституток». Кроме того, предлагается «определить правовую деятельность секс-заведений», а также обеспечить членство Украины в международных организациях, регулирующих сферу проституции.

С похожей идеей в мае 2015 года обращался к Раде нардеп Михаил Гаврилюк, сообщало агентство 112.ua. Свое предложение он мотивировал, в том числе, желанием оградить украинцев от венерических заболеваний

...
...


На Украине переименовали проституток в работниц секс-индустрии

Женщин, оказывающих сексуальные услуги, политкорректно называть не проститутками, а работницами секс-индустрии, а саму «индустрию» нужно легализовать.

Украинский политический обозреватель Олег Пономарь сегодня, 19 сентября, поддержал инициативу депутатов Верховной рады о легализации проституции. С одной поправкой.

- Я предпочитаю политкорректно называть женщин, оказывающих секс-услуги, не проститутками, а работницами секс-индустрии, - написал в Facebook Пономарь.

Политический обозреватель пояснил, почему он выступает за легализацию «этого вида деятельности»:

1. Это невозможно искоренить или запретить, так как это не было сделано ни в одной стране за всю историю человечества.

2. Это ханжество - прятать стыдливо глаза и делать вид, что этого не существует.

3. Работницы секс-индустрии должны иметь специальную лицензию и платить налоги в бюджет.

4. Они не будут подвергаться насилию со стороны сутенеров, милиции и клиентов, если вся эта деятельность будет регулироваться ясными и четкими законами, которые будут защищать права работниц индустрии.

5. Медицинское обслуживание и контроль обезопасят работниц и клиентов от рисков со здоровьем.

6. Сутенерство должно быть запрещено законом.

7. Навязчивое или агрессивное предложение услуг должно быть запрещено законом.

8. Реклама таких услуг должна быть в специальных журналах, недоступных детям.

9. Расположены такие заведения должны быть не в туристических местах и вдали от детских и образовательных учреждений.

- Для меня это элементарные вещи нормальной цивилизованной страны, - утверждает Олег Пономарь. - Страны, в которой правит здравый смысл, а не догмы, псевдомораль и тому подобные вещи.

Политический обозреватель сразу же ответил на «сакральный вопрос»: а вы отдали бы свою дочку в проститутки?

- Я считаю, что дочку нужно так воспитывать, чтобы она не хотела и не стала туда идти, - пишет Пономарь. - То есть, ей нужно уделять внимание тогда, когда она это воспринимает и требует, а не сидеть с бутылкой пива на диване. А когда дочке исполнится 18 лет, то она сама решит (в зависимости от того, как вы ее воспитали), куда ей идти работать. И идти ли ей работать в секс-индустрию. Это ее жизнь, ее выбор.

Одна из друзей политического обозревателя, Anna Nayfeld, в ответ выложила фото единственного в мире памятника «труженице действительно нелегкой промышленности», который установлен в Амстердаме.


По ее словам, возле памятника гид рассказывает о легализации, налогах, пенсиях и даже о бесплатных услугах малоимущим, которые оказывают сотрудницы службы социальных услуг этого «горячего цеха».

...

А девушки созрели
Почему Рада хочет узаконить проституцию

В Верховной раде Украины официально зарегистрирован проект закона о регулировании проституции и деятельности секс-заведений (соответствующая запись появилась еще 18 сентября, однако текст документа появился только 21-го числа). Как считает автор данной инициативы — депутат от фракции «Самопомощь» Андрей Немировский, необходимость принятия этого закона связана «с развитием Украины как европейской страны», а также с поиском дополнительных источников дохода в хромающий на две ноги государственный бюджет страны. Интересно, что эта идея точно не является личным мнением депутата Немировского: о легализации проституции на Украине после государственного переворота 2014 года говорят довольно часто и на разных уровнях власти. Зачем это нужно украинским законодателям и есть ли реальные шансы воплотить данные инициативы в жизнь, разбиралась «Лента.ру».
Кто лоббирует

Тему легализации индустрии сексуальных услуг на Украине в публичное пространство запустил в мае этого года народный депутат Украины VIII созыва, член группы «Депутатский контроль» Михаил Гаврилюк (более известный как «казак Гаврилюк»). Без видимого повода он выступил с пространным комментарием, суть которого состоит в том, что деньги от сексуальной индустрии должны в наше тяжелое время пополнять бюджет страны, а не оседать в кошельках правоохранителей и чиновников, которые в собственных эгоистических интересах контролируют эту нелегальную деятельность. А чтобы такая финансовая аргументация не казалась слишком уж циничной, депутат «порадел» и за украинцев, пояснив, что подобное решение защитит их от разгула венерических заболеваний.

Уже из комментария Гаврилюка было понятно, что законодательное оформление данной инициативы не за горами: скандальный казак проговорился, что он лично поддержит законопроект. «Когда депутаты напишут — я прочитаю, выучу его, и если там все будет чисто — поддержу».

Эстафетную палочку от депутата принял в августе глава киевской милиции Александр Терещук. У силовика свои резоны: поскольку проституция находится под колпаком коррумпированных сотрудников правоохранительных органов и с этим тяжело бороться, — лучше просто легализовать.

И, наконец, уже в сентябре, за несколько дней до регистрации законопроекта депутата Немировского, глава фракции Блок Петра Порошенко Юрий Луценко тоже публично поддержал легализацию проституции на Украине. Соратник президента Украины уверен, что такой шаг сделает невозможным «колоссальный теневой бизнес и преступность, которые живут за счет нелегальной проституции». Этот краткий комментарий в политическом контексте можно трактовать однозначно: президентская и самая влиятельная фракция украинского парламента инициативу в целом поддерживает.

К слову, сама эта идея возникла не сейчас, первые ее ростки появились еще в годы президентства Виктора Ющенко. Например, нынешний мэр Киева Виталий Кличко предлагал легализовать проституцию в рамках подготовки к «Евро-2012», чтобы «не шокировать иностранцев».

Что именно предлагается

В пояснительной записке к законопроекту депутат Немировский подчеркивает, что в большинстве развитых стран Европейского союза (самой развитой страной Евросоюза он считает Латвию, поскольку ставит ее на первое место в своем перечне) проституция легализована — соответственно, с развитием Украины как европейского государства возникает необходимость правового регулирования в сфере проституции и секс-заведений. Политик даже приводит расценки соответствующих услуг, почему-то взяв за пример Грецию: в недорогом борделе в центре города — около 30 евро, вызов на дом — от 70 евро. Вместе с тем, по данным Немировского, в Германии цены «чуть выше», чем в Греции. Своих источников, которые проводили маркетинговое исследование, народный избранник не раскрывает.

Согласно собственно тексту законопроекта, все «ночные бабочки» будут оформлены как предприниматели (физические лица), которые «оказывают услуги интимного характера, выполняют половой акт с другим лицом на платной основе». Публичные дома выступают уже в другом статусе — юридического лица и официально будут называться «секс-заведениями», в которых работа девушек с клиентом должна происходить на платной основе и по взаимному желанию. При этом именно путана несет бремя ответственности за вопросы гигиены — она должна позаботиться как о личной безопасности и здоровье, так и о безопасности и здоровье своего клиента.

По понятным причинам в заведения предлагается пускать только совершеннолетних. При входе владелец борделя или уполномоченное им лицо обязаны требовать у посетителя документ, удостоверяющий личность, с указанием даты рождения.

Публичные дома запрещается размещать в зданиях, где находятся органы государственной власти и местного самоуправления, в медицинских и образовательных учреждениях, в жилых домах, культурных учреждениях, а также (видимо, депутат глубоко знает специфику украинского процесса) в киосках, навесах и «передвижных малых архитектурных формах».

Государство же должно способствовать развитию секс-заведений, принимать меры «повышения имиджа труда проституток», содействовать деятельности профессиональных союзов и общественных организаций в сфере проституции, деятельности секс-заведений. Сами же проститутки, как предполагается, будут пользоваться всеми социальными гарантиями, предусмотренными Кодексом законов о труде Украины и другими актами законодательства.

Кроме того, Украине предлагается принять меры по вступлению в международные организации, регулирующие сферу проституции и деятельности секс-заведений, и обеспечить финансирование членства в этих организациях. Рассуждая о профитах, политик ненавязчиво, но постоянно напоминает про «дополнительный источник поступления средств в бюджет», однако какие именно суммы пополнят казну, пока не подсчитано.
Силовики расчищают место?

Нельзя не обратить внимание на то, что параллельно с законодательным оформлением этой инициативы в Киеве развернулась борьба против нелегальных притонов. Согласно официальным сводкам МВД, за один только август силовики накрыли целую сеть нелегальных заведений — от стриптиз-клубов до «выездных» публичных домов.

В Министерстве внутренних дел отчитались, что сексуальные услуги состоятельным бизнесменам и публичным лицам предоставляли девушки в возрасте от 18 до 25 лет, заказ происходил через закрытые интернет-группы в социальных сетях. По данным силовиков, в рамках одного дела о сети подпольных борделей правоохранительные органы провели 22 санкционированных судом обыска, в ходе которых обнаружили у проституток и сутенеров 300 тысяч долларов и 31 тысячу евро.

В этом контексте шансы на принятие законопроекта представляются весьма существенными. Слишком многие политические силы, как выяснилось, заинтересованы в продвижении этого документа. Безусловно, Киеву предстоит большая работа по продвижению этой идеи в массах (все-таки украинское общество считается консервативным), но в пользу версии о довольно скором принятии документа говорит такой факт: ответственным за законопроект назначен парламентский комитет по вопросам промышленной политики и предпринимательства. И очень скоро там состоится первое экспертное обсуждение депутатской инициативы.

...

как это работает в Америке

Ранчо любви
Будни самого престижного публичного дома в США

...

Нормальная работа: Социолог Александр Кондаков — об исследовании секс-труда

Летом в Петербурге проводили соцопрос работников сферы сексуальных услуг. The Village узнал, что говорят о своём труде сами «Даши» и «Светы»

Союз художников и секс-работников «Тереза» и социолог Александр Кондаков летом провели в Петербурге необычное исследование. Они организовали опрос «Даш» и «Свет» (а также немного «Иванов») — тех, чьи имена мы регулярно видим на столбах и на асфальте: при этом интервью друг у друга брали сами секс-работники. Выводы последуют позже, а пока Александр Кондаков рассказал The Village о своих впечатлениях от опроса.

Я уже несколько лет занимаюсь исследованиями сексуального труда в рамках сетевого европейского проекта «Сравнительный анализ регулирования проституции». Этот проект не предполагает эмпирического исследования и скорее направлен лишь на обсуждение существующих в разных странах Европы способов регулирования сексуальной работы. Однако я — социолог. Мне малоинтересны только документы, тексты законов — мне хочется узнать, как эти законы работают на практике. Тем более, если взглянуть на раскрашенный объявлениями о проституции петербургский асфальт, очевидно некоторое противоречие запретительным мерам нашего законодательства.

В рамках проекта, поддержанного филиалом фонда Розы Люксембург, мы встретились с Союзом художников и секс-работников «Тереза», чтобы вместе организовать сбор интервью. Я предложил идею более глубокого вовлечения в работу самих сексуальных работниц и работников. Дело в том, что в наших исследованиях, помимо собственно тех людей, которые исследуются, всегда присутствует ещё одна фигура — сам исследователь. Его наличие может существенным образом влиять на получаемые данные, ведь каждый из нас вносит что-то своё в личные истории других людей. Более того, исследователь — это источник власти и доминирования. Мы хотели избежать этих эффектов, а потому решили предложить самим как бы объектам изучения стать исследователями. Это также позволило обеспечить доступ к остальным информантам — я не знаю, как бы мы искали сексуальных работниц и работников без помощи их коллег.

Такая техника вписывается в более далёкие традиции феминистских исследований, предполагающих предоставление голоса самим людям, положение которых изучается. Кроме того, схожую работу проводили марксистские учёные в рамках активистских («милитантных») исследований. В данном случае сама научная работа уже предполагает трансформации к лучшему — это и наука, и активизм разом. Любая научная работа стремится что-то поменять, дать рекомендации и вообще-то так или иначе напрямую влияет на предмет исследования. Но марксисты сделали такую технику работы явной, перестали скрывать это и превратили в достойный подражания метод. Мы решили идти по этому пути.

Помимо того, что секс-работницы и работники сами опрашивали своих коллег, мы также вместе составляли путеводитель по интервью — серию тем, которые желательно не забыть обсудить в рамках беседы. Я предложил вариант такого путеводителя, но участники нашего проекта существенно его дополнили.

Таким образом участвовавшие в нашем исследовании секс-работницы и работники стали на какое-то время социологами: разработали путеводитель по интервью, пошли в поле, нашли информантов, провели интервьюирование, получили за свою работу гонорар. Одна даже серьёзно задумывается о том, чтобы поступать на социологию в университет. Если решится, надеюсь, не разочаруется.
Эмоциональная работа

Не могу сказать, как именно наши социологи-секс-работницы рекрутировали своих информантов и насколько это было просто. Думаю, им, как вовлечённым в секс-индустрию, было достаточно легко найти нужного собеседника. Социологами на время стали семь человек: в основном женщины, также были один мужчина и один трансгендерный мужчина. Мне кажется, большинству из них понравилось быть социологами. Конечно, они не знают, что далеко не каждое исследование предполагает столько веселья (а написание отчётов не предполагает никакого веселья вообще), но по крайней мере какая-то часть социологической работы оказалась большинству наших участников любопытной — это уже здорово.

Важно сказать, что социологическая работа — это, помимо прочего, и эмоциональная работа тоже. Наши новые коллеги узнали это на собственном опыте, когда слушали истории малознакомых им людей, порой пугающие. Я помню, как одна из участниц проекта сказала, что ей нужен небольшой перерыв, чтобы немного отвлечься от жизненных рассказов своих информантов, она не могла безучастно и спокойно пережить рассказанное. Думаю, это тоже хороший результат. Как секс-работница она, возможно, не обращала столь пристального внимания на окружающих коллег, не спрашивала о каких-то событиях в их жизни, но как социолог она в конце концов узнала людей ближе.

В конечном итоге мы собрали более сорока интервью. Для качественного исследования этого достаточно, нам в данном случае не нужно делать большую репрезентативную выборку, поскольку мы не собираемся осуществлять подсчётов голосов, отданных за тот или иной вариант ответа. Мы получили очень насыщенные данные — широкое разнообразие жизненных историй и суждений.

В общей же сложности в исследовании приняли участие 48 секс-работниц и работников. Причём это были разные секторы сексуальной экономики: классическая секс-работа (гетеросексуальная), БДСМ, трансгендерные услуги, лесбийские секс-услуги, гей-эскорт и так далее. В наших интервью есть истории и о разных более узких областях и специальностях на сексуальном рынке: например, работа на улице, на дому, в салоне, нижним в БДСМ и прочее.

В результате обсуждения путеводителя по интервью мы пришли к трёхступенчатой форме предстоящих бесед. По жанру это были глубинные полуструктурированные биографические интервью. После двух вопросов, которые я просил задать в любом случае (информированное согласие на интервью и запись), шёл большой блок тем для обсуждения, касающихся биографии. Затем социологи приступали к обсуждению собственно опыта работы в сексуальной индустрии: как человек оказался в этом бизнесе, каково его отношение к этой работе, как организовано рабочее место и так далее. Конечно, некоторые информанты переключались на эту тему сразу, не все хотели рассказывать о своей жизни, зато хотели рассказывать о своей работе. Но это вовсе не принципиально: суть интервью как раз в том, чтобы, с одной стороны, дать собеседнику свободу для выражения своих суждений, а с другой — направлять разговор в нужное русло, подкидывать дров в огонь, когда беседа затухает. Наконец, был и ещё один блок тем — «на всякий случай», но мало кто успел обсудить эти темы.

Среди прочих мы задавали вопрос о мечте. Судя по ответам, это обычные мечты: чтобы внуки выросли, дом купить на берегу моря, расквитаться с долгами, свой бизнес открыть, похудеть, получить миллион долларов. То, о чём обычно мечтают люди. Очень многие говорили о семье, желали своим близким — детям, мужьям, родителям — всего самого хорошего, беспроблемных жизней. В общем, мечтали о мире во всём мире, деньгах и путешествиях.
Нормальная работа

Десять лет назад Центр независимых социологических исследований проводил похожий опрос. Мои первые впечатления от материала, который собрали мы, совпадают с выводами коллег о том, что проституция — это работа.

Дело в том, что в научной литературе и обыденных представлениях существует мнение, что проституция является преступлением или отклоняющимся от нормы (девиантным) поведением. Но если посмотреть на то, как рассказывают о проституции люди, непосредственно в ней занятые, то это вовсе не так. Секс-работницы и работники говорят о графике работы, зарабатываемых средствах, управлении персоналом, рыночных механизмах регулирования этой сферой. Получается, что язык сообщения информации о проституции — это не язык преступления или девиации, а язык экономики. Поэтому мои коллеги пришли к выводу об определении сексуального труда как работы, а мои впечатления от собранных нами материалов лишь подтверждают этот вывод.



Это не поступок — стать секс-работницей. Это просто работа, карьера, то есть вполне предсказуемый профессиональный путь

Более того, я бы добавил, что это не отклоняющееся поведение, а в большой степени нормальное (если говорить научным языком — нормализованное). Существуют девиантные профессии, то есть выдающиеся, редкие, например, космонавт — в каком-то смысле девиант, выдающийся человек. Однако наши информанты скорее повествуют о своей работе как об обыденной, обычной, банальной, то есть весьма и весьма нормальной. Это не поступок — стать секс-работницей. Это просто работа, карьера, то есть вполне предсказуемый профессиональный путь. Опять же, если взглянуть на раскрашенный объявлениями о секс-услугах петербургский асфальт, сложно отнести эту деятельность к чему-то необычному. Так что наше исследование лишь подтверждает: проституция — это работа с точки зрения самих секс-работниц и работников. И дополняет: проституция является обыденным, нормальным карьерным путём для многих людей, в ней нет ничего особенного, кроме правового статуса работников.
Ради любви к искусству

У этой работы есть общие черты с какими-то другими типами труда. Но это зависит от конкретной организации рабочего времени и пространства. Дело в том, что в секс-услугах можно, насколько я понимаю из интервью, очень по-разному организовывать рабочий день. Кто-то работает по строгому графику: например, сутки через трое или пять дней в неделю. Кто-то занимается фрилансом и в каком-то смысле постоянно находится на работе: переписывается с потенциальными клиентами в социальных сетях 24/7. У кого-то есть разветвлённая штатная сеть: от линейного менеджера до менеджера по рекламе. Кто-то организует свой маленький бизнес вместе с группой друзей. В общем, сравнивать этот труд можно с любым производством, организуемым как индивидуально, так и в промышленных масштабах: кто-то печёт хлеб самостоятельно для продажи постоянным клиентам, а кто-то печёт на огромном хлебокомбинате. Или услуги: кто-то стрижёт на дому, а кто-то — в салоне.

При этом, как и для почти любой работы, для секс-работы характерны разные режимы оправдания того, почему человек ею занимается. Есть среди наших информантов те, кто любит свою работу. Когда-то в СССР существовала установка, что рабочий в коммунистическом обществе должен будет работать потому лишь, что ему нравится его работа. Тогда оплату труда можно было бы исключить и полностью отказаться от экономических отношений. Вот, некоторые из наших информантов в какой-то степени уже оказались в этом коммунистическом будущем — вместе со многими другими работниками (социологами, например), которые осуществляют свой труд ради любви к искусству, то есть даром. Но, конечно, таких оказалось очень немного. Всё же главная мотивация к труду в сексуальной работе (и во многих других) — это деньги, что совершенно понятно, поскольку мы живём всё ещё при капитализме, причём в российском случае — не очень развитом.
Сексплуатация

В этом заключается и противоречивость сексуальной работы. Получается, что, с одной стороны, это стигматизированный труд. Занятые в нём требуют внимания правозащитников, активистов, политиков, судов, учёных и всех прочих, чтобы уничтожить несправедливость и улучшить условия труда. С другой стороны, сексуальная работа представляет собой крайний случай капиталистической эксплуатации, когда средством производства становится человеческое тело, а продуктом — эмоция. Более того, эта эксплуатация связана с сакральными смыслами, которые само капиталистическое общество придаёт сексуальности и романтике. В некоторых направлениях феминизма такой тип эксплуатации называется сексплуатацией, что подчёркивает центральность сексуальности в процессе отчуждения тела работой. Получается, что это достойный порицания феномен, поскольку представляет собой очень наглядный пример эксплуатации человека человеком. Но также и такой феномен, за улучшение условий труда в рамках которого следует бороться, иначе люди будут страдать от унизительных и ужасающих ситуаций.

Кроме того, там, где речь идёт о сексуальности, тем более о женской сексуальности, многие направления феминизма безапелляционно усматривают гендерное насилие. Например, аболиционистки (феминистки, которые борются за полное уничтожение проституции) считают, что любой сексуальный контакт между женщиной и мужчиной — это насилие, а секс за деньги — это безусловное и одно из наиболее жестоких насильственных действий. Им неинтересно знать, что по этому поводу думают сами секс-работницы, поскольку речь идёт уже не о них, а о женщинах вообще. Каждая проститутка, по мнению аболиционисток, самим фактом своего существования делает вклад в продолжение гендерного насилия, не понимая того, поскольку вовлекается в секс-индустрию мужчинами-сутенёрами при помощи угроз и обмана. Отчасти это всё, конечно, имеет место и оправданно. И всё же будет большим преувеличением сказать, что любой секс между мужчиной и женщиной — насильственный акт, и что любая секс-работница начинает работать под принуждением.

Нужно смотреть шире и понимать, что необходимым условием существования сексуальной работы является капиталистическая экономика, а также особое — стыдливое — отношение к сексу. Эти компоненты делают секс-работу стигматизированным трудом. Только изменение отношения к сексуальности и обветшание капиталистических отношений с последующим возникновением некапиталистических прекратит существование проституции. Запреты, уголовное право и прочее не могут способствовать задачам аболиционисток, противоречат феминизму как таковому, поскольку ухудшают условия труда секс-работниц, а значит, делают положение некоторых женщин хуже.
Насилие

Насколько я могу судить из пока поверхностного взгляда, насилие является частью опыта некоторых из информантов, а также вероятностью такого опыта, если не принять предупреждающие меры. Из-за стигматизированного статуса проституции занятые в этой сфере люди могут интерпретироваться клиентами как бесправные — те, с кем можно сделать всё что угодно. Например, в одной из бесед нам рассказали историю о том, как студент заказал по телефону секс-услугу. Работница поехала по вызову с охранником, чтобы тот сначала проверил квартиру студента. Выяснилось, что тот там был не один, а в большой пьяной компании, и все они надеялись получить секс. Поскольку об этом никто не договаривался и поскольку такой услуги данная работница не предоставляет, ситуация явно чревата групповым изнасилованием. В этом конкретном случае всё обошлось, поскольку охранник просто увёз секс-работницу оттуда, она даже не зашла в квартиру. Однако, уверен, всё могло пойти иначе. Эти клиенты считали, что раз женщина проститутка, то её мнение о предстоящем сексуальном акте вообще не нужно спрашивать. Но это не так. В этой сфере ограничения на оказываемые услуги оговариваются заранее.

Другое дело — насилие со стороны коллег, в том числе организаторов бизнеса. Например, в другом интервью вспомнили такой случай. Одной из девушек, работавшей в салоне, стало плохо, случился приступ астмы. Вызвать в салон скорую никто не решился, поскольку салон находится на нелегальном положении. Помощь девушке не оказали, а чтобы избавиться от проблемы, её выпроводили на улицу. Что случилось дальше — неизвестно. Однако понятно, что такие условия труда в корне противоречат любым принципам гуманности. Стигматизированный статус секс-работы, таким образом, существенным образом мешает обеспечивать достойный труд.

В других интервью также рассказывали о существовавших варварских практиках организаторов бизнеса. Поскольку данная деятельность находится вне закона, часто организаторами бизнеса являются опытные преступники. Соответственно, их методы управления также часто бывали криминальными. Например, проступки наказывались побоями или даже смертью. До тех пор, пока сексуальная работа находится в Уголовном кодексе, уязвимое положение будет у каждого участвующего в ней человека. Даже если конкретные держатели салона кажутся более респектабельными — что остановит их от насилия? Ведь они точно знают, что полиция и общество не будут защищать проституток, то есть чувствуют свою безнаказанность.
Легализация vs криминализация

Я против криминализации проституции. На условия труда в сексуальной сфере очень отрицательно влияют Уголовный и Административный кодексы. Закон делает секс-труд нелегальным, а значит, секс-работники и работницы являются не защищёнными от возможной дискриминации на рабочем месте, насилия, злоупотреблений. Необходимо пересмотреть уголовный и административный кодексы, полностью исключить штрафы за занятие сексуальной работой, тюремные сроки за организацию бизнеса.

Что касается именно легализации, то есть особых правил регулирования проституции, то тут я бы не рекомендовал сейчас активно работать в этом направлении. В данный момент в России достаточно громоздкие коммерческие правила. Любое малое предприятие тонет в бюрократии, предоставляя отчёты контролирующим органам. Представьте, если такая легализация коснётся секс-работы тоже. Скорее всего эффекта не будет вовсе: взвесив все положительные и отрицательные стороны регулирования, секс-бизнес просто останется в тени. Когда налоговая инстанция впервые попросит первый акт сдачи-приёмки выполненных работ в БДСМ-салоне, этот салон сразу примет решение вновь работать в нарушение закона.



Те феминистские группы, которые ратуют за уничтожение проституции, могли бы в России сконцентрироваться на её легализации: посмотрите на наш малый бизнес, он почти уничтожен бюрократией

Кстати, те феминистские группы, которые ратуют за уничтожение проституции, могли бы в России сконцентрироваться на её легализации: посмотрите на наш малый бизнес, он почти уничтожен бюрократией.

Что касается криминализации клиента, то я не вижу ничего принципиально нового в этой политике. Уголовное право негативно влияет на положение секс-работниц, поскольку стигматизирует их и ставит вне закона, из-за чего проститутки вынуждены пренебрегать помощью любых государственных органов, в том числе полиции или судов. Даже если уголовное преследование предназначается только для клиента, это всё равно влияет на секс-работниц и работников, ведь без клиента нет и услуги, что не уничтожает проституцию, а лишь сохраняет её нелегальное положение и стигму. Поэтому такой закон никак не помогает, а только мешает. Он никак не улучшает положение женщин, работающих проститутками.

Шведский случай показывает, что закон заставляет секс-работниц и работников искать наиболее тёмные места города для работы, чтобы их клиенты не боялись полиции. Это означает новые опасности. Кроме того, более респектабельные клиенты стали реже обращаться к услугам секс-работниц и работников, опасаясь за свою безопасность, а потому пришлось реже отказывать подозрительным клиентам, которым ранее в условиях более широкого выбора клиентуры многие не решались предоставлять никаких услуг. Криминализация клиента сделала шведских секс-работниц и работников более уязвимыми перед действиями полицейских. Это особенно сказалось на трудовых мигрантках, которые находились в стране без документов. Преследуя клиентов, полицейские также арестовывают иностранных граждан, занятых в сексуальной сфере, и выдворяют их за пределы страны помимо воли.

В общем, криминализация клиента, как и многие уголовные инициативы, совершенно не работает, делает положение секс-работниц и работников хуже, лишает права на труд, прежде всего женщин, а в особенности иностранок.

...